01 декабря/ 2020
Через тернии к кóзлам
Работа в красной зоне 21-летнего медбрата Павла [имя изменено по просьбе героя – прим.автора].
Эмоции, надежды и отношение к мерам защиты населения.
Эмоции, надежды и отношение к мерам защиты населения.
«В результате моей работы в ковидном отделении я получил только одно – эмоциональное угасание. Ушел в отпуск, отдохнул – и снова. Каждая смена – просто ад: за 24 часа даже не присядешь, обедаешь только после полуночи, когда все пациенты уснули, а через 10 часов после начала работы хочешь уволиться. Потом выходные, и задаешься вопросом: «Ну вот, отдохнул. А может, и не стоит уходить?» Приходишь в отделение – и опять то же самое. И так каждый день».
Почему медицина?
«После окончания девятого класса я решил поступить в колледж. Искал подходящее учебное заведение и остановился на меде. Во многом потому, что он был недалеко от дома моих родителей. Да и решил, что вроде как медицина интересная сама по себе – там есть много разных направлений, а пока буду учиться, смогу выбрать то, что будет мне больше всего интересно. Сначала мне не очень нравилось, а когда получил практические навыки и начал работать, то понял, что очень даже неплохо.
Чтобы развиваться в этом направлении дальше, мне необходимо было зарабатывать на обучение в университете. Поэтому после армии устроился медбратом в Склифосовского [НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского – прим.ред.], где работал ЧС-ником».
Как я попал в красную зону
«С начала пандемии нас отправили в Коммунарку, потому что своих медработников там, конечно же, не хватало. Пока в течение месяца нам оформляли перевод – все документы и справки, мы должны были ездить в красную зону в специальных костюмах, в машине скорой помощи во время наших смен.
Из больных первое время в основном были иностранцы: из Франции, Китая, кстати, их проверяли особенно тщательно, и других стран. Мы в частности занимались тем, что брали анализы и лечили их тем, чем могли на тот момент. Перед нами была поставлена главная задача – продержать их там в хороших условиях, пока не придет подтверждение того факта, что они больны именно коронавирусом».
Лечат – не врачи
«В детстве я мечтал стать космонавтом или врачом, чтобы, как бы это банально не звучало, помогать людям. И многие убеждены: если ты врач, ты спасаешь жизни. Ты все умеешь и все знаешь. Но это – иллюзия.
«После окончания девятого класса я решил поступить в колледж. Искал подходящее учебное заведение и остановился на меде. Во многом потому, что он был недалеко от дома моих родителей. Да и решил, что вроде как медицина интересная сама по себе – там есть много разных направлений, а пока буду учиться, смогу выбрать то, что будет мне больше всего интересно. Сначала мне не очень нравилось, а когда получил практические навыки и начал работать, то понял, что очень даже неплохо.
Чтобы развиваться в этом направлении дальше, мне необходимо было зарабатывать на обучение в университете. Поэтому после армии устроился медбратом в Склифосовского [НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского – прим.ред.], где работал ЧС-ником».
Как я попал в красную зону
«С начала пандемии нас отправили в Коммунарку, потому что своих медработников там, конечно же, не хватало. Пока в течение месяца нам оформляли перевод – все документы и справки, мы должны были ездить в красную зону в специальных костюмах, в машине скорой помощи во время наших смен.
Из больных первое время в основном были иностранцы: из Франции, Китая, кстати, их проверяли особенно тщательно, и других стран. Мы в частности занимались тем, что брали анализы и лечили их тем, чем могли на тот момент. Перед нами была поставлена главная задача – продержать их там в хороших условиях, пока не придет подтверждение того факта, что они больны именно коронавирусом».
Лечат – не врачи
«В детстве я мечтал стать космонавтом или врачом, чтобы, как бы это банально не звучало, помогать людям. И многие убеждены: если ты врач, ты спасаешь жизни. Ты все умеешь и все знаешь. Но это – иллюзия.
«По факту получается так, что около 50-70% всей работы занимает заполнение бумаг. Во многом это касается реаниматологов, неврологов и терапевтов. И дело не во врачах – такая система».
Поэтому говорить, что большинство врачей спасают жизни, я бы не стал. В основном многие действуют по установленному плану, алгоритму. И даже сейчас, во время пандемии, многие врачи на самом деле только дают назначения и значительную часть времени проводят в кабинетах, заполняя документацию, чтобы избежать неприятностей при многочисленных проверках, а они, тем более в Коммунарке, сейчас проходят часто. В то же время медбратья и медсестры в буквальном смысле этого слова бегают к больным, контактируют с ними».
VIP или не-VIP?
«Многие, думаю, догадываются, что даже в ковидное время есть деление пациентов на условно «VIP» и «не-VIP». К первой категории относятся обычно чьи-то родственники или друзья, к примеру, главного в отделении или врача, а также знаменитости. Вот к ним – ходят врачи. А есть другие: лежат в палате по 3-4 человека, к ним особо-то никто из докторов не заходит. Они просто назначают лекарства, а уже медсестры и медбратья все рассказывают, берут анализы и лечат. Вот таким врачом, как они, я бы быть не хотел.
Вообще официально такое разделение пациентов запрещено. Но я заметил, что оно есть. И это не просто слова, о таких пациентах сообщают заранее руководству отделения. У них и лечение лучше. Так, например, первое время против вируса применяли довольно дорогой препарат – «Авифавир». И раньше их давали только VIP-пациентам. А обычным людям – обычные таблетки от кашля».
VIP или не-VIP?
«Многие, думаю, догадываются, что даже в ковидное время есть деление пациентов на условно «VIP» и «не-VIP». К первой категории относятся обычно чьи-то родственники или друзья, к примеру, главного в отделении или врача, а также знаменитости. Вот к ним – ходят врачи. А есть другие: лежат в палате по 3-4 человека, к ним особо-то никто из докторов не заходит. Они просто назначают лекарства, а уже медсестры и медбратья все рассказывают, берут анализы и лечат. Вот таким врачом, как они, я бы быть не хотел.
Вообще официально такое разделение пациентов запрещено. Но я заметил, что оно есть. И это не просто слова, о таких пациентах сообщают заранее руководству отделения. У них и лечение лучше. Так, например, первое время против вируса применяли довольно дорогой препарат – «Авифавир». И раньше их давали только VIP-пациентам. А обычным людям – обычные таблетки от кашля».
Нужно что-то менять
«Мое отношение к этой профессии изменилось уже через месяц после начала работы в красной зоне. Из-за бешеных нагрузок и стресса за все время я уже несколько раз переболел гриппом.
Почему сложно? Так и не расскажешь. Нужно прочувствовать это изнутри, побывать там. Но пропало желание работать не из-за усталости, а во многом из-за отношения к больным, самих видов лечения и подходов. Лично для меня – все люди равны. Мне хочется и нравится помогать им, а иногда – действительно спасать. Конечно, были на нас и жалобы, приходили и неуравновешенные пациенты – драться лезли, даже плевались. Некоторые намеренно делают все, чтобы нам работалось еще труднее, потому что считают, что за такую зарплату, какую мы имеем сейчас, мы должны делать еще больше. А были и благодарные нам люди, которые понимали, сколько сил мы тратим. Все 50 на 50. Поэтому могу сказать точно, что поменялось мое отношение к профессии, а к людям с моей стороны хорошее отношение будет всегда.
Я твердо решил, что нужно что-то менять. Я не хочу быть таким врачом, поэтому сейчас рассматриваю разные варианты, которые в той или иной степени связаны с медициной. Мое решение связано еще и с тем, что это – неблагодарная работа. Да, сейчас есть выплаты за работу в красной зоне, а в обычные дни зарплата очень низкая. Я знаю, что сейчас работать нужно. А что будет дальше – время покажет. Мы все уже устали, как физически, так и ментально».
«Мое отношение к этой профессии изменилось уже через месяц после начала работы в красной зоне. Из-за бешеных нагрузок и стресса за все время я уже несколько раз переболел гриппом.
Почему сложно? Так и не расскажешь. Нужно прочувствовать это изнутри, побывать там. Но пропало желание работать не из-за усталости, а во многом из-за отношения к больным, самих видов лечения и подходов. Лично для меня – все люди равны. Мне хочется и нравится помогать им, а иногда – действительно спасать. Конечно, были на нас и жалобы, приходили и неуравновешенные пациенты – драться лезли, даже плевались. Некоторые намеренно делают все, чтобы нам работалось еще труднее, потому что считают, что за такую зарплату, какую мы имеем сейчас, мы должны делать еще больше. А были и благодарные нам люди, которые понимали, сколько сил мы тратим. Все 50 на 50. Поэтому могу сказать точно, что поменялось мое отношение к профессии, а к людям с моей стороны хорошее отношение будет всегда.
Я твердо решил, что нужно что-то менять. Я не хочу быть таким врачом, поэтому сейчас рассматриваю разные варианты, которые в той или иной степени связаны с медициной. Мое решение связано еще и с тем, что это – неблагодарная работа. Да, сейчас есть выплаты за работу в красной зоне, а в обычные дни зарплата очень низкая. Я знаю, что сейчас работать нужно. А что будет дальше – время покажет. Мы все уже устали, как физически, так и ментально».
«Многие из моих коллег держатся за место только из-за президентских выплат – у людей есть дети и ипотека. Все хотят хоть немного хорошо пожить. Поэтому приходится потеть, терпеть и бегать».
«Необычные» дни
«Я не знаю, чем отличаются обычные дни в больнице от необычных ковидных, потому что до этого я работал только в реанимации. Во время практики еще в колледже за всю смену мы только раздавали таблетки, делали 2-3 укола, а потом – отдых. Сейчас вместо 10-ти больных мы отвечаем за 50. Каждый день выписываются по 10 человек, и поступает столько же. То есть свободных мест в больнице никогда нет.
Многие пациенты требуют особенного ухода: покормить, перевезти, перевернуть на живот, чтобы было легче дышать. То есть у нас много физической работы. Есть трудности и с теми пациентами, к которым часто мы вынуждены подходить без особого повода: они напуганы, что у них – ковид. Им кажется, что они «постоянно умирают» и «всегда что-то болит». То есть объем работы колоссальный.
До этого я был в экстренной реанимации. Необходимо было делать все быстро, но и там меньше работы. Мы менялись, было время на отдых в течение дня, а здесь у нас его практически нет».
Дайте людям деньги
«Что касается СИЗ [средств индивидуальной защиты – прим.ред.], то могу сказать точно: я сам ношу маску и заставляю своих родных. Используют ли ее другие – это дело каждого. Я никогда не делал замечаний, но сам стараюсь не подпускать к себе людей без масок. Через прямой контакт вирус также может передаваться. Поэтому для меня странно, что чаще штрафуют только за маски – перчатки не менее эффективны.
Что бы еще предложил для борьбы с пандемией? Недавно смотрел видео одного американского блогера. Молодой человек, работает официантом. И кто-то у него спросил: «Как вам сложившаяся ситуация?». А он ответил: «Мне нравится: сижу дома, и зарплата приходит в полтора раза больше ставки». То есть там государство действительно помогает людям, а у нас нет. У людей ипотеки, кредиты. Сидеть дома – недешевое удовольствие. Думаю, что если людям бы платили такие же деньги, которые они получали, работая, а вот за выход из дома их бы штрафовали, то борьба с ковидом была бы намного эффективнее».
«Приходится черпать силы»
«Моя мотивация – это любимая девушка. Мне приходится черпать силы. Ей, как и каждому нормальному человеку, что-то постоянно нужно: мы снимаем квартиру, съездили на море, а также сейчас мне нужно платить за образование, ибо я параллельно учусь на ветеринара. Хотелось бы еще и родителям помогать. Ведь на все нужны деньги.
Я молодой, и у меня девушка, а у кого-то – ипотеки и кредиты. Для таких, как я, сейчас главной задачей становится продержаться здесь, вложиться во что-то существенное, попотеть полгода. А уже на личную мотивацию не остается ни сил, ни желания: в таких условиях трудно думать о «всеобщем благе» и «спасении человечества». Да и кто я перед всей этой системой? Работаем по «американской методике», с определенным регламентом и правилами отношения к 3-4 больным. А у нас их 50. Если такое же отношение останется как к пациентам, так и к медработникам, то в конечном счете работать в больницах будет некому».
«Я не знаю, чем отличаются обычные дни в больнице от необычных ковидных, потому что до этого я работал только в реанимации. Во время практики еще в колледже за всю смену мы только раздавали таблетки, делали 2-3 укола, а потом – отдых. Сейчас вместо 10-ти больных мы отвечаем за 50. Каждый день выписываются по 10 человек, и поступает столько же. То есть свободных мест в больнице никогда нет.
Многие пациенты требуют особенного ухода: покормить, перевезти, перевернуть на живот, чтобы было легче дышать. То есть у нас много физической работы. Есть трудности и с теми пациентами, к которым часто мы вынуждены подходить без особого повода: они напуганы, что у них – ковид. Им кажется, что они «постоянно умирают» и «всегда что-то болит». То есть объем работы колоссальный.
До этого я был в экстренной реанимации. Необходимо было делать все быстро, но и там меньше работы. Мы менялись, было время на отдых в течение дня, а здесь у нас его практически нет».
Дайте людям деньги
«Что касается СИЗ [средств индивидуальной защиты – прим.ред.], то могу сказать точно: я сам ношу маску и заставляю своих родных. Используют ли ее другие – это дело каждого. Я никогда не делал замечаний, но сам стараюсь не подпускать к себе людей без масок. Через прямой контакт вирус также может передаваться. Поэтому для меня странно, что чаще штрафуют только за маски – перчатки не менее эффективны.
Что бы еще предложил для борьбы с пандемией? Недавно смотрел видео одного американского блогера. Молодой человек, работает официантом. И кто-то у него спросил: «Как вам сложившаяся ситуация?». А он ответил: «Мне нравится: сижу дома, и зарплата приходит в полтора раза больше ставки». То есть там государство действительно помогает людям, а у нас нет. У людей ипотеки, кредиты. Сидеть дома – недешевое удовольствие. Думаю, что если людям бы платили такие же деньги, которые они получали, работая, а вот за выход из дома их бы штрафовали, то борьба с ковидом была бы намного эффективнее».
«Приходится черпать силы»
«Моя мотивация – это любимая девушка. Мне приходится черпать силы. Ей, как и каждому нормальному человеку, что-то постоянно нужно: мы снимаем квартиру, съездили на море, а также сейчас мне нужно платить за образование, ибо я параллельно учусь на ветеринара. Хотелось бы еще и родителям помогать. Ведь на все нужны деньги.
Я молодой, и у меня девушка, а у кого-то – ипотеки и кредиты. Для таких, как я, сейчас главной задачей становится продержаться здесь, вложиться во что-то существенное, попотеть полгода. А уже на личную мотивацию не остается ни сил, ни желания: в таких условиях трудно думать о «всеобщем благе» и «спасении человечества». Да и кто я перед всей этой системой? Работаем по «американской методике», с определенным регламентом и правилами отношения к 3-4 больным. А у нас их 50. Если такое же отношение останется как к пациентам, так и к медработникам, то в конечном счете работать в больницах будет некому».
Что почитать еще?