Быть старостой не только почетно, но и непросто. В новом интервью L! старосты делятся своими секретами и рассказывают о тонкостях работы в этой должности
Перфекционист, управленец и невротик
— Сколько лет ты в должности старосты?
Маша: Практически всю свою студенческую жизнь. Хотя проявить себя хотелось гораздо раньше, еще в школьные годы. Но тогда мне не хватало уверенности и понимания того, что я могу справиться с такой задачей.
Лиза: Старостой я начала работать со второго курса официально, и, получается, уже третий год будет.
Настя: Примерно с 7-го класса школы. Но первые 2 года в вузе я была заместителем, так как переживала, что не справлюсь с большой нагрузкой и новым коллективом. А сейчас в группе меня уже на второй срок переизбрали.
— Что тебя мотивирует оставаться в должности старосты?
М.: Во-первых, в университете началась новая глава моей жизни. Еще на моменте поступления я поняла, что теперь многое будет зависеть от меня самой. А я очень хотела дружный коллектив, в котором царили бы уважение и взаимовыручка. Поэтому приняла решение откинуть страхи и начала воплощать «картинку» из своих мечт. Спойлер: все получилось! Даже преподаватели отмечали, что мы самая дружная и комфортная группа. Хотя, конечно, это не только моя заслуга.
Во-вторых, что немаловажно, староста — это постоянное движение и коннект со всеми, с кем только можно. А я по натуре такой человек, что до меня иногда вообще невозможно «достучаться». Хотелось себя немного перевоспитать: стать более открытой и проще идти на контакт с разными людьми. Это, кажется, тоже получилось.
Ну и в-третьих, для меня важно быть в курсе всего и вся. Я в этом плане перфекционист до мозга костей. Все «по полочкам», задокументировано, спланировано и организовано. Такой ритм жизни — моя зона комфорта, в которую мне не сложно запустить кого-то еще. Всегда хотелось чем-то помогать людям, а тут, можно сказать, случай подвернулся.
Л.: Во-первых, должность старосты позволяет мне контролировать все процессы, что я люблю: узнаю информацию первая, а потом передаю ее группе.
Во-вторых, я могу прокачивать soft skills («гибкие навыки», комплекс умений общего характера — прим. ред.), которые потребуются в дальнейшей работе: организацию, планирование, контроль, решение конфликтов, деловую коммуникацию. Обязанности старосты мне в этом помогли, и я развила, кажется, все свои навыки до уровня профи.
М.: Во-первых, в университете началась новая глава моей жизни. Еще на моменте поступления я поняла, что теперь многое будет зависеть от меня самой. А я очень хотела дружный коллектив, в котором царили бы уважение и взаимовыручка. Поэтому приняла решение откинуть страхи и начала воплощать «картинку» из своих мечт. Спойлер: все получилось! Даже преподаватели отмечали, что мы самая дружная и комфортная группа. Хотя, конечно, это не только моя заслуга.
Во-вторых, что немаловажно, староста — это постоянное движение и коннект со всеми, с кем только можно. А я по натуре такой человек, что до меня иногда вообще невозможно «достучаться». Хотелось себя немного перевоспитать: стать более открытой и проще идти на контакт с разными людьми. Это, кажется, тоже получилось.
Ну и в-третьих, для меня важно быть в курсе всего и вся. Я в этом плане перфекционист до мозга костей. Все «по полочкам», задокументировано, спланировано и организовано. Такой ритм жизни — моя зона комфорта, в которую мне не сложно запустить кого-то еще. Всегда хотелось чем-то помогать людям, а тут, можно сказать, случай подвернулся.
Л.: Во-первых, должность старосты позволяет мне контролировать все процессы, что я люблю: узнаю информацию первая, а потом передаю ее группе.
Во-вторых, я могу прокачивать soft skills («гибкие навыки», комплекс умений общего характера — прим. ред.), которые потребуются в дальнейшей работе: организацию, планирование, контроль, решение конфликтов, деловую коммуникацию. Обязанности старосты мне в этом помогли, и я развила, кажется, все свои навыки до уровня профи.
Н.: Я стала старостой, так как я человек тревожный, и мне важно получать всю информацию напрямую. Кроме того, я очень ответственная, и грех этой чертой характера не воспользоваться, раз есть, куда ее применить.
— Ты пользовалась своим статусом в личных целях?
М.: К старостам по умолчанию относятся лучше. Хотя, на мой взгляд, ничем особым они не отличаются. Бытует мнение, что это более ответственные люди, но мы-то с вами знаем правду… (смеется)
Л.: Нет, вот с этим у меня все строго, потому что в нашей группе есть демократия, хоть я и староста. Например, когда скидываю ребятам темы для докладов, я никогда заранее не занимаю лучшую и не пишу о том, что она моя. Только после отправки, вместе с остальными студентами, я буду выбирать. То есть я никогда не пользовалась этим. Для меня все равны.
Н.: Однажды я редактировала свою статью с групповой почты, потому что мою личную заблокировал гугл-док из-за количества правок, а сроки поджимали. И больше никогда.
— Ты пользовалась своим статусом в личных целях?
М.: К старостам по умолчанию относятся лучше. Хотя, на мой взгляд, ничем особым они не отличаются. Бытует мнение, что это более ответственные люди, но мы-то с вами знаем правду… (смеется)
Л.: Нет, вот с этим у меня все строго, потому что в нашей группе есть демократия, хоть я и староста. Например, когда скидываю ребятам темы для докладов, я никогда заранее не занимаю лучшую и не пишу о том, что она моя. Только после отправки, вместе с остальными студентами, я буду выбирать. То есть я никогда не пользовалась этим. Для меня все равны.
Н.: Однажды я редактировала свою статью с групповой почты, потому что мою личную заблокировал гугл-док из-за количества правок, а сроки поджимали. И больше никогда.
От трудоголизма до нервного тика
— Были ли моменты, когда ты чувствовала себя разочарованной или перегруженной в роли старосты?
М.: Разочарованной — точно нет. Роль старосты позволила мне выползти из своих рамок, в каком-то смысле даже вырасти. Я ни разу не пожалела о том, что вызвалась заниматься этим делом. А вот перегруженной я ощущала себя практически всегда, особенно когда дозированно просачивалась какая-нибудь важная информация, и на меня обрушивался шквал вопросов от группы.
Л.: В первый раз это случилось на неделе, когда я только стала старостой. Нужно было быстро организовать свой процесс работы. А второй раз, когда я была перегружена, — во время практики и курсовых работ на втором курсе, поскольку это было в новинку для студентов и они задавали множество повторяющихся вопросов. Тогда я представляла себя в роли учителя, который постоянно объясняет одну и ту же тему одним и тем же людям. Оказалось, тяжело 24/7 быть на связи со своими студентами. А я такая староста, к которой можно обратиться с любым вопросом в любое время. По ночам я тоже отвечаю, потому что редко ложусь спать рано. Поэтому на втором курсе я почувствовала, что слишком много времени затрачиваю на переписку со своими студентами.
Н.: Спустя почти 8 лет я все еще не разочаровалась в этом занятии. Но перегруженной я чувствую себя каждый раз, когда начинается какое-нибудь бурное обсуждение по всем чатам. Периоды дедлайнов, практик и курсовых — мой персональный кошмар. Я просто становлюсь пандой из мультика «Кунг-фу Панда 2»: «Слушайте внимательно, ведь я повторю всего раз 10».
Л.: В первый раз это случилось на неделе, когда я только стала старостой. Нужно было быстро организовать свой процесс работы. А второй раз, когда я была перегружена, — во время практики и курсовых работ на втором курсе, поскольку это было в новинку для студентов и они задавали множество повторяющихся вопросов. Тогда я представляла себя в роли учителя, который постоянно объясняет одну и ту же тему одним и тем же людям. Оказалось, тяжело 24/7 быть на связи со своими студентами. А я такая староста, к которой можно обратиться с любым вопросом в любое время. По ночам я тоже отвечаю, потому что редко ложусь спать рано. Поэтому на втором курсе я почувствовала, что слишком много времени затрачиваю на переписку со своими студентами.
Н.: Спустя почти 8 лет я все еще не разочаровалась в этом занятии. Но перегруженной я чувствую себя каждый раз, когда начинается какое-нибудь бурное обсуждение по всем чатам. Периоды дедлайнов, практик и курсовых — мой персональный кошмар. Я просто становлюсь пандой из мультика «Кунг-фу Панда 2»: «Слушайте внимательно, ведь я повторю всего раз 10».
— Какая самая курьезная ситуация, с которой тебе приходилось сталкиваться в роли старосты?
М.: Мне кажется, у старост что ни день, то ситуация, да еще и курьезная.
Л.: Однажды преподаватель по государственному управлению сказал, что мне стоит стать гос. деятелем.
Н.: Когда мы знакомились с новым преподавателем, у нас случился такой диалог:
— Здравствуйте, меня зовут Настя, я староста этой группы.
— Сочувствую вам…
Л.: Однажды преподаватель по государственному управлению сказал, что мне стоит стать гос. деятелем.
Н.: Когда мы знакомились с новым преподавателем, у нас случился такой диалог:
— Здравствуйте, меня зовут Настя, я староста этой группы.
— Сочувствую вам…
— Были ли ситуации, когда возникал конфликт между твоими обязанностями и личными интересами?
М.: Говорят, что староста — это связующее звено между группой и деканатом. А для меня быть старостой — это в первую очередь думать о своих студентах и принимать какие-либо решения исходя из их интересов. Где-то промолчать, прогнуться, сбавить пыл или, наоборот, действовать на опережение. В этом плане я ощутимо прокачалась. Стала стратегом и научилась думать наперед. Конечно, ситуаций, когда мне хотелось поступить как-то иначе, было предостаточно. Но все получалось решать самым оптимальным образом в первую очередь для группы. А значит, что и я довольна.
Л.: Да. Когда я злюсь, мне хочется поругать кого-то из своих студентов. Стараюсь себя сдерживать, но иногда появляется «лицо с субтитрами», и в этот момент студенты такие: «Все-все, Лиза, мы поняли, мы уходим!».
Вообще, мне кажется, что «лицо с субтитрами» — маст-хэв (необходимая вещь — прим. ред.) старост. Хотя я тренирую стрессоустойчивость и всегда стараюсь быть дипломатичной и доброй в случаях, когда в нашей группе возникают трудности.
Н.: В жизни я не самый конфликтный человек. Как правило, все принимаемые решения соответствуют моим ценностям. Хотя зачастую мне очень хочется проигнорировать голосовые сообщения с вопросами по учебе. Понимаю, что надо ответить, но не хочется все это слушать.
Бывает, что случаются какие-то ситуации, из-за которых у меня «падает забрало», и я готова рвать и метать. А мне нельзя. Иногда даже жаль.
Л.: Да. Когда я злюсь, мне хочется поругать кого-то из своих студентов. Стараюсь себя сдерживать, но иногда появляется «лицо с субтитрами», и в этот момент студенты такие: «Все-все, Лиза, мы поняли, мы уходим!».
Вообще, мне кажется, что «лицо с субтитрами» — маст-хэв (необходимая вещь — прим. ред.) старост. Хотя я тренирую стрессоустойчивость и всегда стараюсь быть дипломатичной и доброй в случаях, когда в нашей группе возникают трудности.
Н.: В жизни я не самый конфликтный человек. Как правило, все принимаемые решения соответствуют моим ценностям. Хотя зачастую мне очень хочется проигнорировать голосовые сообщения с вопросами по учебе. Понимаю, что надо ответить, но не хочется все это слушать.
Бывает, что случаются какие-то ситуации, из-за которых у меня «падает забрало», и я готова рвать и метать. А мне нельзя. Иногда даже жаль.
Любовь к группе и вера в себя
— Какие ключевые компетенции ты приобрела или улучшила, работая старостой?
М.: Я стала более открытой, легче идти на контакт с разными людьми, меньше бояться. Получается, в себя поверила! Научилась договариваться, разруливать конфликтные ситуации, брать на себя ответственность и не тревожиться из-за этого.
Л.: Все преподаватели нам говорят, что старосты — это средний менеджмент, деканат — высший менеджмент, а группы — низший менеджмент. Вот первые всегда получают от всех и отовсюду. За счет этого прокачивается множество разных компетенций: и умение контролировать или руководить, и деловое общение, и стрессоустойчивость. После работы старостой я поняла, что это мое. Хочу продолжать руководить в будущем.
Н.: Я избавилась от неловкости, которая возникает, когда надо повторно задать свой вопрос. Теперь я «с ноги открываю дверь», переспрашиваю, пока не пойму, и ни капли не переживаю о том, что про меня подумают. Вообще, до того, как моя группа выбрала меня старостой, некоторые думали, что я довольно спокойная и скромная. Тут я и задала жару. Оказалось, что внешность обманчива. Ну и, конечно, за эти годы прокачались навыки делового общения в разных ситуациях: от рядовых до конфликтных. Но я так и не смогла стать более стрессоустойчивой.
— Расскажи о самой важной/приятной части твоей работы.
М.: Моя группа! Видеть, как она устроена и функционирует с точки зрения организации, и понимать, что ты к этому приложился, — очень круто. А когда ребята благодарят за проделанную работу — это вообще, ну вышка! Для меня структурировать что-то — базовая потребность, но так приятно, когда ее оценивают со стороны. А уж если говорят, что я лучшая староста, то я, как в песни Минаевой (российская певица, музыкант и автор песен — прим. ред.), «расплываюсь в улыбке»…
Л.: Я свечусь от счастья, когда меня благодарят за работу, и когда ощущаю, что делаю что-то нужное для студентов и преподавателей. Всякие ситуации со студентами, какие-то истории смешные — это остается в памяти, в сердечке, так скажем. Вся работа приятная, но есть моменты, которые очень сильно бесят. Хотя плюсов однозначно больше.
Сейчас уже 4 курс, и я часто думаю о том, как мы все скоро разойдемся. В эти моменты я особенно грущу, потому что моя группа распадется. В магистратуре же мы не будем все вместе. Но я надеюсь, что мы будем поддерживать общение. Просто грустно, что мне не придется больше защищать своих студентов перед преподавателями, не доведется видеть пустые парты на первых парах и т. д.
Н.: Самое приятное, конечно же, получать от ребят комплименты о своей работе. У меня сохранена валентинка, которую мне подарила одногруппница, на ней написано «лучшей старосте». Кажется, что в моей жизни милее уже ничего не будет. Вообще, мне безумно повезло с группой, потому что это коллектив моей мечты: ребята невероятно душевные, милые, комфортные. И я обожаю делать для них какие-то небольшие сюрпризы. К примеру, могу принести чай, вкусняшки и устроить посиделки в столовой, либо подарить мотивационные открыточки. Но еще мне нравится легкое чувство власти. (Смеется)
— Если бы ты написала книгу о своем опыте работы старостой, какое бы название ты ей дала?
М.: «Маша и приколы…» А вот чьи приколы — оставляю на ваше усмотрение.
Л.: Справочник «Как тренировать свою нервную систему».
Н.: «Я руковожу этим балаганом». Только балаган здесь не в негативном смысле, как цирк, а в более комичном, что ли, значении.
М.: Я стала более открытой, легче идти на контакт с разными людьми, меньше бояться. Получается, в себя поверила! Научилась договариваться, разруливать конфликтные ситуации, брать на себя ответственность и не тревожиться из-за этого.
Л.: Все преподаватели нам говорят, что старосты — это средний менеджмент, деканат — высший менеджмент, а группы — низший менеджмент. Вот первые всегда получают от всех и отовсюду. За счет этого прокачивается множество разных компетенций: и умение контролировать или руководить, и деловое общение, и стрессоустойчивость. После работы старостой я поняла, что это мое. Хочу продолжать руководить в будущем.
Н.: Я избавилась от неловкости, которая возникает, когда надо повторно задать свой вопрос. Теперь я «с ноги открываю дверь», переспрашиваю, пока не пойму, и ни капли не переживаю о том, что про меня подумают. Вообще, до того, как моя группа выбрала меня старостой, некоторые думали, что я довольно спокойная и скромная. Тут я и задала жару. Оказалось, что внешность обманчива. Ну и, конечно, за эти годы прокачались навыки делового общения в разных ситуациях: от рядовых до конфликтных. Но я так и не смогла стать более стрессоустойчивой.
— Расскажи о самой важной/приятной части твоей работы.
М.: Моя группа! Видеть, как она устроена и функционирует с точки зрения организации, и понимать, что ты к этому приложился, — очень круто. А когда ребята благодарят за проделанную работу — это вообще, ну вышка! Для меня структурировать что-то — базовая потребность, но так приятно, когда ее оценивают со стороны. А уж если говорят, что я лучшая староста, то я, как в песни Минаевой (российская певица, музыкант и автор песен — прим. ред.), «расплываюсь в улыбке»…
Л.: Я свечусь от счастья, когда меня благодарят за работу, и когда ощущаю, что делаю что-то нужное для студентов и преподавателей. Всякие ситуации со студентами, какие-то истории смешные — это остается в памяти, в сердечке, так скажем. Вся работа приятная, но есть моменты, которые очень сильно бесят. Хотя плюсов однозначно больше.
Сейчас уже 4 курс, и я часто думаю о том, как мы все скоро разойдемся. В эти моменты я особенно грущу, потому что моя группа распадется. В магистратуре же мы не будем все вместе. Но я надеюсь, что мы будем поддерживать общение. Просто грустно, что мне не придется больше защищать своих студентов перед преподавателями, не доведется видеть пустые парты на первых парах и т. д.
Н.: Самое приятное, конечно же, получать от ребят комплименты о своей работе. У меня сохранена валентинка, которую мне подарила одногруппница, на ней написано «лучшей старосте». Кажется, что в моей жизни милее уже ничего не будет. Вообще, мне безумно повезло с группой, потому что это коллектив моей мечты: ребята невероятно душевные, милые, комфортные. И я обожаю делать для них какие-то небольшие сюрпризы. К примеру, могу принести чай, вкусняшки и устроить посиделки в столовой, либо подарить мотивационные открыточки. Но еще мне нравится легкое чувство власти. (Смеется)
— Если бы ты написала книгу о своем опыте работы старостой, какое бы название ты ей дала?
М.: «Маша и приколы…» А вот чьи приколы — оставляю на ваше усмотрение.
Л.: Справочник «Как тренировать свою нервную систему».
Н.: «Я руковожу этим балаганом». Только балаган здесь не в негативном смысле, как цирк, а в более комичном, что ли, значении.