Что завершает превращение актера в персонажа? Конечно же наряды. А стоят за ними талантливые творцы — художники по костюмам. Представительница этой профессии Анна Зудина рассказала о прелестях и трудностях своей работы.
— Как бы вы описали свою работу? Есть ли какие-то интересные ассоциации с ней?
— На своей работе я чувствую себя как Энди из фильма «Дьявол носит Prada»: постоянно носишься, прыгаешь и в голове ветер. Порой есть проекты, в основном студенческие, над которыми участники работают на голом энтузиазме. Поэтому нужно думать не только о том, как должен выглядеть персонаж, но и где что достать (а то и по дешевке), с кем можно поговорить, чтобы найти то, пятое, десятое… Постоянно в каком-то «нервяке»: бегаешь, ищешь и сходишь с ума. Это стадия предпродакшена.
И, конечно же, замечательное общение с гениальными режиссерами, с которыми постоянно приходится спорить. Или иногда мы «разгоняем» где-то час всякие приколы и только потом за 30 минут решаем концепцию спектакля или фильма. Это самое веселое.
И, конечно же, замечательное общение с гениальными режиссерами, с которыми постоянно приходится спорить. Или иногда мы «разгоняем» где-то час всякие приколы и только потом за 30 минут решаем концепцию спектакля или фильма. Это самое веселое.
— В фильмах и театральных постановках каждая составляющая помогает передать атмосферу произведения и иногда даже содержит в себе скрытые смыслы. Как вы работаете в этом плане с одеждой?
— Это все тоже обсуждается с режиссером. Какие-то маленькие аксессуары, колечки, брошки, даже более мелкие детали очень хорошо работают в кино. Смыслы передаются еще и через фактуры, цвет, геометрию, орнаменты. Интересно, что таким образом можно подчеркнуть изменения главного персонажа. Каждый раз, когда я читаю пьесу или сценарий, в первую очередь задаюсь вопросом: «А что бы он надел в этой ситуации?» И придумываю новую историю над той, что уже прописана. У меня так было в основном со спектаклями. То есть с текстами, которым по 3 сотни лет, а сценариста, писателя уже нет. Начинаю на фоне исторического произведения находить свои ассоциации. Через это выхожу на костюм. Интересная профессия, ребята!
— Меня зацепили ваши костюмы для фильма по новелле Стефана Цвейга «Гувернантка», они очень интересные и подходящие. Каким был процесс работы над нарядами?
— Было очень сложно, потому что это студенческий и исторический проект. Благо мы имели более-менее какой-то бюджет, но пришлось побегать и пообщаться с людьми. Я таким образом познакомилась с Дмитрием Андреевым (российский художник по костюмам, известный по фильмам «Белый тигр», «Тобол», «Хитровка. Знак четырех» — прим. ред.). Прекрасный художник, замечательный товарищ. Он учился во МХАТе, и я через своих преподавателей вышла на него и ворвалась в его личное пространство с просьбами: «У вас есть какие-нибудь платья конца XIX–начала XX веков?» На что Дмитрий Андреев сказал: «Да, приезжай на “Мосфильм”».
Трейлер к/м фильма «Гувернантка». Источник: YouTube
— В работе художника по костюму одна из самых интересных частей — это обращение к истории. Часто ли вам приходилось прибегать к ней?
— Я окончила прекрасный, замечательный ГИТИС. Мой мастер очень ратовал за историчность. В основном большинство пьес мы оформляли как историческое произведение. Хотя можно было бы поспорить и уйти в карнавальную тематику и прочее безумие. Но главное — оправдать свое решение.
История — база, основа, и ее нужно знать. С ней очень хорошо работается. Я мечтаю попасть на исторический проект, потому что это всегда красиво, «вкусненько и приятненько». Бесподобные конструкции платьев, фраков, мундиров. Красота фактур, деталей. Создание художественной историчности просто невероятно. Конечно, шаг вправо, шаг влево — возможно, «расстрел», но мы не боимся этого. Главное, опять же, все оправдать.
История — база, основа, и ее нужно знать. С ней очень хорошо работается. Я мечтаю попасть на исторический проект, потому что это всегда красиво, «вкусненько и приятненько». Бесподобные конструкции платьев, фраков, мундиров. Красота фактур, деталей. Создание художественной историчности просто невероятно. Конечно, шаг вправо, шаг влево — возможно, «расстрел», но мы не боимся этого. Главное, опять же, все оправдать.
— Что сложнее: придумать футуристический костюм или воссоздать исторический?
— Есть такая классная штука — насмотренность. И за счет нее работает фантазия. Но все равно, сколько бы мы ни пытались отойти от бытовой истории, она нас преследует. Это грустно. Мы ничего нового уже не придумаем. Все закончилось на Казимирушке Малевиче, как мне сказали. И любое фантазийное, фантастическое основывается на референсах. У меня были ситуации, когда я придумывала костюм и оформление спектакля, а потом видела, что такая же история, но в другом театре, уже делалась, а я вообще об этом не знала.
С историческим костюмом нужно опираться на постулаты. То же самое с фантастикой — никуда от человечности, к сожалению, не уйти. Можно ее максимально завуалировать, например, как в тех же самых «Чужих». Но и там все очень похоже на «земные штуки». Даже такой прекрасный персонаж как Чужой — самая настоящая органическая вещь. Просто крутые ребята (команда, работавшая над фильмами — прим. автора), грубо говоря, тусовались с биологами и спросили: «Это возможно, что у него будет гигантская башка?» И им ответили: «Ну да». Так что и в футуристических, и в исторических проектах все приходится одинаково оправдывать.
С историческим костюмом нужно опираться на постулаты. То же самое с фантастикой — никуда от человечности, к сожалению, не уйти. Можно ее максимально завуалировать, например, как в тех же самых «Чужих». Но и там все очень похоже на «земные штуки». Даже такой прекрасный персонаж как Чужой — самая настоящая органическая вещь. Просто крутые ребята (команда, работавшая над фильмами — прим. автора), грубо говоря, тусовались с биологами и спросили: «Это возможно, что у него будет гигантская башка?» И им ответили: «Ну да». Так что и в футуристических, и в исторических проектах все приходится одинаково оправдывать.
— Есть ли у вас фавориты среди нарядов в недавно вышедших фильмах? Кому бы отдали свой личный «Оскар» за лучшие костюмы?
— Мне кажется, все художники визжали от радости из-за «Бедных-несчастных». Там хороший визуал и просто потрясающие костюмы, замечательные. Из относительно недавних фильмов мне очень симпатизирует «Северный ветер» Ренаты Литвиновой. Очень красиво, люблю его всем сердцем. Мне нравится, когда на кинопленке пытаются показать сценическое волшебство. Любите театр, ходите в него. Театр — это красиво. Еще был спектакль «Обыкновенное чудо», в котором я работала «побегунчиком» (забирала ткани, доставляла швее и на примерку, экстренно покупала необходимые реквизиты и др. — прим. автора). Тоже очень эстетичный.
— Какие есть отличия в работе костюмера в театре и в кино?
— Костюмер не равно художник по костюму. Костюмер в театре — это человек, который следит за сохранностью одежды. Он занимается ее ремонтом, а также парит, гладит, что-то подшивает и вышивает. В общем, заботится о том, чтобы костюмы были в хорошем состоянии. Он занимается чисто технической историей. И все. В кино примерно такая же ситуация. Я сейчас работаю в кинопроекте костюмером. Моя задача, чтобы актеры были в правильных костюмах и ничего не терялось. Если что-то загрязнилось, мы оперативненько чистим. Хотя такими задачами может заниматься не только костюмер, но и художник, его ассистент. В этом плане кино более гибкое и динамичное.
Художник по костюму в театре — это, в основном, когда тусуешься с бабулями в швейных цехах, пьешь с ними чай и иногда говоришь: «Давайте, бабули, мы будем работать». Они отвечают: «Ну ладно». Театр более «тепленький», зыбкий. Он медленнее и консервативнее чем кино, которое состоит из постоянных «забегов» — это ад. А свои приколы есть и там, и там.
Художник по костюму в театре — это, в основном, когда тусуешься с бабулями в швейных цехах, пьешь с ними чай и иногда говоришь: «Давайте, бабули, мы будем работать». Они отвечают: «Ну ладно». Театр более «тепленький», зыбкий. Он медленнее и консервативнее чем кино, которое состоит из постоянных «забегов» — это ад. А свои приколы есть и там, и там.
— Ваши 3 самых любимых аспекта в работе?
— У меня все аспекты любимые. Обожаю — не могу. Всем сердцем. Это очень классная профессия. Особенно великолепный момент — смотреть на актера не в черных-черных одеяниях, в которых он репетирует, а когда уже надевает костюм. Артист сам начинает чувствовать себя по-другому. И на сцене двигается совершенно иначе. Безумно здорово, когда костюм с актером сливается, и тот превращается в персонажа, которого ты и задумывал. Такой синтез — просто нечто. Мурашки по телу бегают, когда видишь, как все это начинает жить.
И главное отличие театра от кино — то, что театр живет. Покуда играется пьеса, живут и костюмы, и герои. Когда смотришь на эскиз, а потом на костюм, думаешь: «Боже мой, это же оно! Это же оно сошло с эскиза!». Тоже просто невероятное ощущение. Люблю свою работу!
И главное отличие театра от кино — то, что театр живет. Покуда играется пьеса, живут и костюмы, и герои. Когда смотришь на эскиз, а потом на костюм, думаешь: «Боже мой, это же оно! Это же оно сошло с эскиза!». Тоже просто невероятное ощущение. Люблю свою работу!