В бой идут одни старики

Просыпаюсь, семья поздравляет с днем рождения, а я чувствую боль, растекающуюся по всему телу от поясницы. Не до поздравлений. Едем с матерью в районную поликлинику, там говорят, что нужно в урологическое. Все же смогли доказать с помощью документов и медкарты, что проблема в почках, и нас отправили по талону в больницу.

Приезжаем в больницу. Вышли из машины, непонятно, куда идти, спрашиваем у охраны — тоже не знают. Направили нас куда-то, откуда сразу выперли. Подошли к другому посту, нам открыли гаражную дверь для скорой помощи, и мы с матерью на своих двоих туда заехали. Мигалок у нас не было, а сиреной можно было назвать мое кряхтение. Способностью к трансформации в машину никто из нас, к сожалению, не обладал.

За пару часов меня провели по кабинетам УЗИ, ЭКГ и рентгена по два раза, а потом еще несколько раз осматривали хирурги. Первичные анализы не показали серьезных осложнений, но, судя по боли, тело так не считало.

После очередного осмотра я сел рядом с матерью ждать своей очереди в следующий кабинет. Вижу ее слезы, и сам невольно начинаю плакать. Я всегда буду помнить, что она тогда сказала. Эта фраза вонзилась в мое сознание: «Как бы я хотела сейчас забрать твою боль себе». Я зарыдал еще сильнее и обнял ее так крепко, как только мог: «Нет, мам, не надо, пусть она будет только моей».

Поднявшись на лифте и пройдя сквозь вереницу коридоров, я оказался в нефрологическом отделении. Там меня отправили в двенадцатую палату: прибавить единицу, и получилось бы совсем скверно. Захожу и вижу трех стариков, трех персонажей моего сюжета. Я буду называть двух из них выдуманными именами. Итак, вашему вниманию представляю достопочтенных членов «Зомби-команды».

Капитан Саратов Сергей Юрьевич — самый общительный из всей команды, которой он и дал название. А также тот единственный, кто разрешил использовать свое реальное ФИО. Раньше был директором ювелирного завода Софрино, но сначала подагра, а потом проблемы с почками и инсульт лишили его этой должности, да и возраст уже подходил к пенсионному. В больницу попал, потому что нужно было провести процедуру по выращиванию фистулы — специального клапана, соединяющего сосуды для удобства фильтрации крови во время диализа.

Как и в любой команде, у каждого из ее членов были свои роли и обязанности. Сергей всегда оповещал всю палату о завтраке, обеде и ужине фразой: «Зомби-команда, подъем!» Мне очень понравилась сама идея названия. Возможно, это была отсылка к какой-то игре, но, скорее, общая характеристика обитателей нашей палаты. Я занял последнюю из оставшихся коек и последнее место в команде, но был слишком молод и свеж, чтобы называться зомби. Как подметил Сергей, рано меня сюда положили. Меня это тогда очень позабавило, но, к счастью, в команду меня приняли.

Второй член команды — Нечаев Харитон Алексеевич (имя изменено — прим. ред.). Человек бывалый, c характером, матерится через каждое четвертое слово. Служил в ракетных войсках, купался при температуре –28°, исходил всю Волгу, участвовал во множестве походов. Полностью уверен в том, что на Земле до нас кто-то был и наши предки переняли их технологии, собирая энергию из космоса. К нынешней власти и политике относится крайне негативно, а советские времена вспоминает с ностальгией.

Харитон всегда с утра начинал самые горячие обсуждения и споры и заканчивал их холодными ночами. Постоянно открывал окно, потому что ему единственному было слишком жарко. Он каждую ночь ровно в два часа вставал, наливал кипяток из кулера, заваривал чай или кофе, доставал все из своей тумбочки и начинал второй ужин или первый завтрак. После приема пищи обязательно включал какой-то сериал или фильм. Наушников у него не было.

Соколов Иван Иванович (имя изменено — прим. ред.) — самый пожилой член отряда. Когда копал картошку у себя на участке, отказали почки. В больнице ему поставили катетеры и прозрачные шланги с мешками для сбора жидкостей, тем самым заменив почти неработающую выделительную систему. На протяжении всего моего пребывания лежал на больничной койке, но если он вставал, то начинался полный хаос, и без медсестер никак не обходилось.

У Ивана, в силу его возраста, было три роли: есть, спать и не подниматься ни при каких обстоятельствах. Дело в том, что, когда он вставал в туалет, трубки вылетали из его тела. У него их было несколько: через одну проходила кровь, через другую — моча. Была еще одна, но я не видел, куда она подключалась.

Харитон с Сергеем на протяжении всего моего пребывания в больнице обменивались разного рода историями из жизни. Харитон больше рассказывал о своих подвигах и впечатлениях со службы, а Сергей — о временах из юношества и трудностях директора ювелирного завода Софрино. Я записывал некоторые истории отрывками.

Так, например, Харитон рассказывал, как их с другом застукали с незарегистрированным оружием. Говорил также про топи тундры и про то, как в той местности они видели подлодку, всплывшую на мель. Рассказывал, как с товарищами ели картошечку с маслицем и грибами и как, когда служили в Киржаче, закупали оборудование в двух экземплярах, потому что все быстро рвалось.

Судьба у Харитона трагична. Он похоронил жену в 27 лет. Встретил другую женщину. У них завязался разговор, когда Харитон помог ей довезти сына до школы. Потом несколько лет не виделись. За это время она родила дочку от другого мужчины. Встретились они как-то снова с Харитоном, выглядела девушка откровенно плохо. Сказала, что муж отвернулся от нее и детей. Заявил, что отпрыски не от него. Что в итоге с возлюбленной случилось, Харитон не хотел рассказывать.

Он поделился еще одной забавной историей о том, как военный инструктор принял его на должность водителя после первой же поездки на 31 ЗИЛе.

Мне запомнилась история про медведя, который зашел на военную часть:

В детстве Сергей жил в купеческом квартале. Когда деревянные дома сносили, они с друзьями ходили и искали под полами монетки. Он насобирал целую банку таких, а отец обменял ее содержимое на металл. А ведь эти деньги можно было бы сегодня выгодно продать.

Разговор зашел о деньгах, и Харитон вспомнил, что у него тоже лежат дома сохраненные старые монеты и банкноты. Я поискал, сколько они могут сейчас стоить.

Сейчас их стоимость составляет около 3 тыс. рублей за одну штуку. У Харитона же были серебряные дореволюционные рубли, цена которых варьируется от 20 до 40 тыс. рублей.

О своей работе на ювелирном заводе Сергей рассказывал с благоговением и гордостью. Говорил о том, как они изготавливали части алтаря для Донского монастыря Пресвятой Богородицы. Делали иконы, яйца Фаберже и многие другие ювелирные изделия. Работали для монастырей, церквей, были заказы и от государства. Часто сроки давались очень сжатые, поэтому приходилось работать не только искусно, но и быстро. Рассказывал, как застал нескольких сотрудников, выпивающих на работе. Сразу же выгнал, хоть и были они давно знакомы. Иногда ради работы приходится жертвовать многим, и дружба не исключение, как бы печально это ни было.