15 ноября/ 2023
Из Москвы в Барнаул
Автор: Юлия Решетникова
Редактор: Анна Славинская
Иллюстратор: Катрин Еремеева
Редактор: Анна Славинская
Иллюстратор: Катрин Еремеева
Сегодня мы перенесемся из шумной Москвы в тихий Барнаул. Прямиком из аэропорта отправимся изучать барнаульские улочки и искать локации, где проводят свое время жители города — посетим местный «Арбат», выпьем кофе из «Йели» и погуляем по набережной.
Аэропорт. Пять тридцать утра. Спать хочется дико. Вижу вывеску «Кофе с мЕндальным молоком» — новшество российской провинции. Милые женщины впереди перекатываются с ноги на ногу, покачиваясь как матрешки.
Душный забитый автобус. «Как наши Текстиля», — автоматом выстрельнуло в голове. Ехать долго, есть время понаблюдать за городом. Лица студентов на улицах узнаю сразу: болезненно бледные от недосыпа и украшенные синяками под глазами. Кто-то уснул на моем плече — такую дерзость можно и простить, когда понимаешь, что время раннее. В глазах троится — «Грильница», «Хлебница», «Славица». Креативно. «Мне у "Спартака", на Пушкинской площади», — выпаливает бабушка, одна из немногих в автобусе, кто удостоился сидячего места. «Вам через одну», — добродушный женский голос не оставил вопрос без внимания.
Моя остановка. Вылетаю сквозь тиски людских спин. Слышу, как на гитаре играет мужчина, оборачиваюсь. Выглядит киношно: очки спадают на нос, в зубах сигарета, пальцы дрожат от холода, но аккордами блуждают по струнам. Замечаю Whoosh — радует. Беру самокат, так быстрее. Двор. Заезжаю за гаражи, свалки — типичные. Кто вырос в глубинке, наверняка помнит обитающий здесь запах. Далее — перекресток и Дом культуры. Тоже типичный.
Паркуюсь у кафе с названием «Йель» (на TripAdvisor рекомендуют). Арабика пропитала воздух. На подоконнике аккуратно уложены книги — от Платона до Булгакова. Покупаю кофе с собой, смотрю маршрут и выхожу на улицу.
Прохожу мимо продуктовой лавки. «Сколько стоит?» — «Двадцать рублей», — доносятся разговоры школьников в расстегнутых куртках. В Москве даже воздух дороже.
Душный забитый автобус. «Как наши Текстиля», — автоматом выстрельнуло в голове. Ехать долго, есть время понаблюдать за городом. Лица студентов на улицах узнаю сразу: болезненно бледные от недосыпа и украшенные синяками под глазами. Кто-то уснул на моем плече — такую дерзость можно и простить, когда понимаешь, что время раннее. В глазах троится — «Грильница», «Хлебница», «Славица». Креативно. «Мне у "Спартака", на Пушкинской площади», — выпаливает бабушка, одна из немногих в автобусе, кто удостоился сидячего места. «Вам через одну», — добродушный женский голос не оставил вопрос без внимания.
Моя остановка. Вылетаю сквозь тиски людских спин. Слышу, как на гитаре играет мужчина, оборачиваюсь. Выглядит киношно: очки спадают на нос, в зубах сигарета, пальцы дрожат от холода, но аккордами блуждают по струнам. Замечаю Whoosh — радует. Беру самокат, так быстрее. Двор. Заезжаю за гаражи, свалки — типичные. Кто вырос в глубинке, наверняка помнит обитающий здесь запах. Далее — перекресток и Дом культуры. Тоже типичный.
Паркуюсь у кафе с названием «Йель» (на TripAdvisor рекомендуют). Арабика пропитала воздух. На подоконнике аккуратно уложены книги — от Платона до Булгакова. Покупаю кофе с собой, смотрю маршрут и выхожу на улицу.
Прохожу мимо продуктовой лавки. «Сколько стоит?» — «Двадцать рублей», — доносятся разговоры школьников в расстегнутых куртках. В Москве даже воздух дороже.
Демидовская площадь. Столб. «Памятник 100-летию горного производства на Алтае», — так и написано. Охраняется государством.
Напротив — дряхлое желтое здание с белыми колоннами. Горный госпиталь. Построен почти 200 лет назад. Здесь во время Великой Отечественной размещалась больница для раненных на фронтах. На разбитом окне кто-то пальцем вывел «любовь». Едва проступает из-под пыли, но дорого чьему-то сердцу.
Справа от столба — «Горное училище». В этом здании работал Виктор Верещагин. Возможно, раньше оно выглядело вдохновляюще, но сейчас — уныло. Женщина рядом говорит, что здание в распоряжении Министерства сельского хозяйства. Продать его нельзя, а на ремонт денег нет. Стоит и чахнет.
Рядом дорога, тут же простираются рельсы, по ним ходят маленькие желтые и синие трамваи с красной полоской на дверях. В столичной городской фауне такие давно вымерли. Водят их женщины в оранжевых жилетах. Один с надписью «Городам Алтая — новые трамваи» ждет новых пассажиров на остановке. Оттуда на меня голубыми глазами любопытно смотрит мальчик лет семи, я отвечаю ему не менее любопытным взглядом.
Красноармейский проспект. Рынок недалеко от Никольской церкви. Порадовал дедушка в коричневом пиджаке и грязно-фиолетовой шапке, из-под которой виднеется серость волос. На бампере синей лады разложил ведра лисичек — в этом он не изобретатель, так же стоят мед и овощи у остальных торговцев.
Буднично-осенний туман. Синица обленилась — не летает, а как лягушка прыгает по асфальту. Прохожу «Марию-Ра» — популярную сеть продуктовых магазинов в Алтайском крае. Ее штаб квартира здесь, в Барнауле.
Улица Пушкина. Ресторан «Русский чай», продают валенки, «Дом жилой» в допетровском архитектурном стиле. Тут Русью пахнет — в прямом смысле, водка от одежды мимо проходящего незнакомца ударила в голову.
Пока направляюсь к собору, вижу на противоположной стороне дороги двухэтажное здание из гнилого дерева с красивыми окнами и резьбой. Издалека вычитываю: «Город мастеров». Подхожу ближе — передо мной «Гимназия Будкевич», еще один объект культурного наследия. Кажется, ему некомфортно существовать среди панельных и кирпичных громад — относительных, но громад. Внутри — выставочные залы и мастерские. Впрочем, если бы я была художником, находила бы очаровательным писать именно здесь.
Напротив — дряхлое желтое здание с белыми колоннами. Горный госпиталь. Построен почти 200 лет назад. Здесь во время Великой Отечественной размещалась больница для раненных на фронтах. На разбитом окне кто-то пальцем вывел «любовь». Едва проступает из-под пыли, но дорого чьему-то сердцу.
Справа от столба — «Горное училище». В этом здании работал Виктор Верещагин. Возможно, раньше оно выглядело вдохновляюще, но сейчас — уныло. Женщина рядом говорит, что здание в распоряжении Министерства сельского хозяйства. Продать его нельзя, а на ремонт денег нет. Стоит и чахнет.
Рядом дорога, тут же простираются рельсы, по ним ходят маленькие желтые и синие трамваи с красной полоской на дверях. В столичной городской фауне такие давно вымерли. Водят их женщины в оранжевых жилетах. Один с надписью «Городам Алтая — новые трамваи» ждет новых пассажиров на остановке. Оттуда на меня голубыми глазами любопытно смотрит мальчик лет семи, я отвечаю ему не менее любопытным взглядом.
Красноармейский проспект. Рынок недалеко от Никольской церкви. Порадовал дедушка в коричневом пиджаке и грязно-фиолетовой шапке, из-под которой виднеется серость волос. На бампере синей лады разложил ведра лисичек — в этом он не изобретатель, так же стоят мед и овощи у остальных торговцев.
Буднично-осенний туман. Синица обленилась — не летает, а как лягушка прыгает по асфальту. Прохожу «Марию-Ра» — популярную сеть продуктовых магазинов в Алтайском крае. Ее штаб квартира здесь, в Барнауле.
Улица Пушкина. Ресторан «Русский чай», продают валенки, «Дом жилой» в допетровском архитектурном стиле. Тут Русью пахнет — в прямом смысле, водка от одежды мимо проходящего незнакомца ударила в голову.
Пока направляюсь к собору, вижу на противоположной стороне дороги двухэтажное здание из гнилого дерева с красивыми окнами и резьбой. Издалека вычитываю: «Город мастеров». Подхожу ближе — передо мной «Гимназия Будкевич», еще один объект культурного наследия. Кажется, ему некомфортно существовать среди панельных и кирпичных громад — относительных, но громад. Внутри — выставочные залы и мастерские. Впрочем, если бы я была художником, находила бы очаровательным писать именно здесь.
Поворачиваю на улицу Никитина. Тут всё из дерева. Фон для кино о Древней Руси. Осталось только убрать принтер Panasonic с подоконника первого этажа дома 113, и можно снимать.
В сине-желтых византийских крышах и будто обгоревшем красном кирпиче узнаю Покровский кафедральный собор. Мужчина, сидящий буквой «С», обедает напротив трапезной. «Что ищете?», — останавливает меня. «Ничего, просто гуляю».
У входа в собор висит плакат, симулирующий мозаику. Знаю, так обычно делают, когда оригинал утерян или уничтожен. Спросила у свечницы, что с ним случилось. Та подозрительно на меня посмотрела, прежде чем ответить: «Не знаю». Стою в парадной. Тут и фрагменты из старых газет, и памятка поведения в храме, и молитвы, и даже напечатанные статьи о вреде женских трусов-стрингов и критическом отношении к целителям и ясновидцам — чтиво на любой вкус.
Пахнет свечами. Три золотые люстры свисают с потолка. Стены изобилуют библейскими сюжетами. Пока я рассматривала фреску Нестора Летописца, в собор вошла женщина, молилась Деве Марии. Потом еще одна — долго стояла возле алтаря, три пальца снова и снова выводили крест в пространстве, а губы целовали образ Христа. Бегающие глаза споткнулись о церковнославянские буквы: «О тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, Ангельский собор и человеческий род». Буду знать. Прихожанка убирает потухшие свечи и уходит. Я иду за ней.
Остановка «Анатолия». Запах булок. Дорога на автобусах нещадно съедает время. Еще и пробки. Женщина-кондуктор с собранными в пучок волосами вежливо отвечает на надоедливые вопросы нетрезвого пассажира. Выхожу у «Аллеи Ветеранов», но там закрыто. Направляюсь к центру города. Ботинками расчищаю осеннюю листву и прохожу местные достопримечательности — Художественный музей, памятник «Переселенцам». Вижу «Дом под шпилем» — мне туда.
В доме — «Буфетъ Центральный». Захожу внутрь. На стене висит фрагмент из «Сотворения Адама», рядом написано: «На фреске Микеланджело Сикстинской капеллы пальцы Бога вытянуты до максимума, но палец Адама останется с последней согнутой фалангой. Смысл сюжета в том, что Бог всегда находится рядом, но решение остается за человеком». Иду в уборную помыть руки, надпись на двери: «Не сиди просто так, думай о чем-нибудь». Везде смыслы.
Сердце Барнаула. Бетонный Ленин возвышается. И в каком городе России его нет? Как говорят местные, это излюбленное место велосипедистов и скейтеров. Западнее — интеллектуальный центр Барнаула — Алтайский государственный университет. Восточнее — центральный отель, рестораны и кофейни. Позади — правительство, а за ним — барнаульские «Лужники», «Титов-Арена». Висят плакаты Басты, группы «Руки Вверх» и Лепса — всем по интересам. Там же — площадь Сахарова, обычно собирающая всех неравнодушных на митингах и политических акциях, и театр драмы — сейчас здесь молодежь сидит с бутылками пива, а днем показывают «Короля лир» Шекспира.
В сине-желтых византийских крышах и будто обгоревшем красном кирпиче узнаю Покровский кафедральный собор. Мужчина, сидящий буквой «С», обедает напротив трапезной. «Что ищете?», — останавливает меня. «Ничего, просто гуляю».
У входа в собор висит плакат, симулирующий мозаику. Знаю, так обычно делают, когда оригинал утерян или уничтожен. Спросила у свечницы, что с ним случилось. Та подозрительно на меня посмотрела, прежде чем ответить: «Не знаю». Стою в парадной. Тут и фрагменты из старых газет, и памятка поведения в храме, и молитвы, и даже напечатанные статьи о вреде женских трусов-стрингов и критическом отношении к целителям и ясновидцам — чтиво на любой вкус.
Пахнет свечами. Три золотые люстры свисают с потолка. Стены изобилуют библейскими сюжетами. Пока я рассматривала фреску Нестора Летописца, в собор вошла женщина, молилась Деве Марии. Потом еще одна — долго стояла возле алтаря, три пальца снова и снова выводили крест в пространстве, а губы целовали образ Христа. Бегающие глаза споткнулись о церковнославянские буквы: «О тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, Ангельский собор и человеческий род». Буду знать. Прихожанка убирает потухшие свечи и уходит. Я иду за ней.
Остановка «Анатолия». Запах булок. Дорога на автобусах нещадно съедает время. Еще и пробки. Женщина-кондуктор с собранными в пучок волосами вежливо отвечает на надоедливые вопросы нетрезвого пассажира. Выхожу у «Аллеи Ветеранов», но там закрыто. Направляюсь к центру города. Ботинками расчищаю осеннюю листву и прохожу местные достопримечательности — Художественный музей, памятник «Переселенцам». Вижу «Дом под шпилем» — мне туда.
В доме — «Буфетъ Центральный». Захожу внутрь. На стене висит фрагмент из «Сотворения Адама», рядом написано: «На фреске Микеланджело Сикстинской капеллы пальцы Бога вытянуты до максимума, но палец Адама останется с последней согнутой фалангой. Смысл сюжета в том, что Бог всегда находится рядом, но решение остается за человеком». Иду в уборную помыть руки, надпись на двери: «Не сиди просто так, думай о чем-нибудь». Везде смыслы.
Сердце Барнаула. Бетонный Ленин возвышается. И в каком городе России его нет? Как говорят местные, это излюбленное место велосипедистов и скейтеров. Западнее — интеллектуальный центр Барнаула — Алтайский государственный университет. Восточнее — центральный отель, рестораны и кофейни. Позади — правительство, а за ним — барнаульские «Лужники», «Титов-Арена». Висят плакаты Басты, группы «Руки Вверх» и Лепса — всем по интересам. Там же — площадь Сахарова, обычно собирающая всех неравнодушных на митингах и политических акциях, и театр драмы — сейчас здесь молодежь сидит с бутылками пива, а днем показывают «Короля лир» Шекспира.
Пошел дождь. В воздухе запах мокрого асфальта. Мужчина в коричневом пальто и с мешком в руках, подобном тем, в которых носят школьную обувь, убегает с улиц прочь.
Памятник Ползунова. Капли так упали на серое лицо статуи, что кажется, будто она изранена и плачет.
Улица Ползунова — улица-музей. Знакомые рельсы, я здесь уже была. Недалеко Демидовская площадь. Про оптимизацию маршрута, конечно, забыла. Осматривая улицу, замечаю «Горную аптеку», «Народный дом» — здесь в 1918 была провозглашена власть в Алтайской губернии, «Государственную филармонию» — сейчас десять часов вечера, но музыка играет. Далее — «Мир камня» в здании инструментального магазина, и тут же первый музей Западной Сибири — «Краеведческий». В последнем строении на улице находится «Дом народного творчества». Здесь работал Ползунов, тот самый изобретатель и строитель первого в мире теплового двигателя. В темноте замечаю аудиогиды. Узнаю, что где-то недалеко находится комплекс сооружений сереброплавильного завода, но фонари уже не горят, поэтому сегодня отказываюсь от поисков.
Мало-Тобольская улица — «Арбат» для местных, тут даже есть одноименная кофейня. Торговый центр «Старый базар», рестораны, три из которых — вьетнамской кухни, магазины одежды. Музыкантов не слышу, но треки из машины в начале проспекта сотрясают улицу. «Мне так не хватает твоей красоты. Конец света близок, но мне до ***», — белорусский хип-хоп на опасной для человеческого слуха громкости находит отклик в толпе.
Набережная. Самая большая река Западной Сибири — Обь. Подсвеченный синим светом мост. Огромные буквы, соединяющиеся в название города — «Барнаул». Выше — «Нагорный парк», несмотря на позднее время, люди гуляют. Я же замечаю за собой усталость.
Беру такси до апартаментов. Проезжаю места, в которых была сегодня. Мысленно благодарю их за знакомство. Прощаюсь с ними. Утром самолет. Москва снова встретит.
Памятник Ползунова. Капли так упали на серое лицо статуи, что кажется, будто она изранена и плачет.
Улица Ползунова — улица-музей. Знакомые рельсы, я здесь уже была. Недалеко Демидовская площадь. Про оптимизацию маршрута, конечно, забыла. Осматривая улицу, замечаю «Горную аптеку», «Народный дом» — здесь в 1918 была провозглашена власть в Алтайской губернии, «Государственную филармонию» — сейчас десять часов вечера, но музыка играет. Далее — «Мир камня» в здании инструментального магазина, и тут же первый музей Западной Сибири — «Краеведческий». В последнем строении на улице находится «Дом народного творчества». Здесь работал Ползунов, тот самый изобретатель и строитель первого в мире теплового двигателя. В темноте замечаю аудиогиды. Узнаю, что где-то недалеко находится комплекс сооружений сереброплавильного завода, но фонари уже не горят, поэтому сегодня отказываюсь от поисков.
Мало-Тобольская улица — «Арбат» для местных, тут даже есть одноименная кофейня. Торговый центр «Старый базар», рестораны, три из которых — вьетнамской кухни, магазины одежды. Музыкантов не слышу, но треки из машины в начале проспекта сотрясают улицу. «Мне так не хватает твоей красоты. Конец света близок, но мне до ***», — белорусский хип-хоп на опасной для человеческого слуха громкости находит отклик в толпе.
Набережная. Самая большая река Западной Сибири — Обь. Подсвеченный синим светом мост. Огромные буквы, соединяющиеся в название города — «Барнаул». Выше — «Нагорный парк», несмотря на позднее время, люди гуляют. Я же замечаю за собой усталость.
Беру такси до апартаментов. Проезжаю места, в которых была сегодня. Мысленно благодарю их за знакомство. Прощаюсь с ними. Утром самолет. Москва снова встретит.
Вам понравилась статья?
Что почитать еще?