Как проходит процедура гендерного перехода в России? По информации из
телеграм-канала Марка, для начала человек проходит консультацию у врача психиатра и сексолога, чтобы разобраться в формировании идентичности пациента. Далее он получает справку формы 087/у, которая подтверждает трансгендерность на основании врачебной комиссии. Эта справка дает возможность начать гормонотерапию, провести операцию и сменить документы.
Часто встречаются и те, кто
пожалел о переходе. Спустя время некоторые трансгендеры понимают, что смена пола не решила ни одну из проблем, так как корень зла скрывался не в половой принадлежности, а в отношении социума, невозможности принять себя.
Психиатры отмечают, что возраст полной зрелости психики — 25 лет, поэтому следует дождаться его достижения, прежде чем совершать кардинальные изменения в своем теле. Законопроект, запрещающий смену пола в России, как ни парадоксально, подтолкнул многих сделать операцию здесь и сейчас, чтобы успеть до тотального запрета. После обнародования обсуждений в Госдуме Марк, транс-персона и герой статьи, не достигнув возраста психической зрелости, начал переход в 22 года.
Запреты на государственном уровне в России не всегда приводили к желаемым результатам из-за своего радикального характера. После выхода сухого закона люди начали изготавливать алкоголь сами, что привело к многочисленным отравлениям: «Самогоноварение достигло небывалых размахов: продажа сахара выросла с 7850 тысяч тонн в 1985 году до 9280 тысяч тонн в 1987 году. По оценкам, на производство самогона в те годы ушло 1,4 миллиона тонн сахара, в результате было произведено 140-150 миллионов декалитров самогона», —
передает МИР24. Запрет на аборты в 1936 году увеличил риск бесплодия и летальных исходов среди женщин, решивших прервать беременность в домашних условиях: «На 1000 женщин репродуктивного возраста приходилось 35 абортов, и примерно 3 из них были сделаны по медицинским показаниям. Остальные начинали делать где-то „на дому", в больницы привозили женщин, жизнь которых была под угрозой», —
пишет Новый очаг. Та же участь подстерегает и трансгендеров, которые в приступе дисфорической безысходности начнут самостоятельно делать операции и принимать несертифицированные препараты.
«Законопроект изменил мою жизнь не в лучшую сторону. Пришлось торопиться с проведением комиссии, хотя адекватной возможности для этого нет, — рассказывает Марк. — Я не могу переехать, приходится скрывать от родственников этапы гендерного перехода. Для общения с врачом я вынужден скрываться в парках, чтобы поговорить онлайн; брать деньги с кредитной карты. В голове куча мыслей и переживаний по поводу того, как жить дальше, потому что я не думал, что все будет проходить так. Это подкосило мое ментальное состояние, я испытываю сильный стресс вместо облегчения, что наконец-то начал переход».