09 декабря/ 2020
«Перед отъездом я даже не попрощалась с друзьями»
Корреспондент «Либера!» выслушал откровенные истории двух людей родом из Донбасса, семьи которых были вынуждены уехать оттуда.
Маша Иванова (имя изменено по просьбе героини), дизайнер, 23 года, живет в Санкт-Петербурге:
«В июне 2014 года мы с семьей уехали из Макеевки к родственникам в Крым. Обстановка в городе была напряженная, а мы хотели побыть в тишине. Мы должны были провести в Крыму две недели, но когда наступил август, я спросила у родителей, вернемся ли мы. Мама ответила, что вернемся, но сначала запишемся в новую школу. Так я поняла, что мы окончательно переехали. Перед отъездом я даже не попрощалась с друзьями. У нас оборвались контакты, и я их потеряла.
Конечно, родители правы, лучше жить там, где нет танков и постоянных взрывов, но меня не спросили, просто поставили перед фактом.
Я попала в школу, где в классе нужно было выбирать с кем дружить. В классе, куда я попала, было три группы, враждовавшие между собой. Примкнешь к одним-другие начинают тебя ненавидеть. В родной школе был дружный коллектив, а тут меня спрашивали, почему я одеваюсь так, а не иначе. Я чувствовала полную никчемность, было ощущение, будто я не на своем месте. Весь год гуляла с собакой и читала.
Даже когда я поступила и уехала в Питер, еще год жила замкнуто. До сих пор желание уехать из России колоссальное, словно обида осталась за вмешательство в конфликт на Донбассе.
Когда родители переехали в Москву, оказалось, что документы, которые были оформлены при переезде в Крым, недействительны. Их нигде не принимали, моя мама меняла документы три года, а у меня миграционная карта и временная регистрация до сих пор. Продлевать их – большая проблема: везде очереди, крики, раздраженные люди. Я перетерплю, но останусь со своим паспортом. Это моя позиция.
Последний раз я была в родном городе этим летом, когда забирала собаку, которую мы там оставили [при переезде – прим.ред.]. Люди ужинают на улице среди вещей, которые они вынесли из своих разрушенных домов. Атмосфера приближающегося конца, никто не будет ничего восстанавливать. Мне до сих пор больно за тех, у кого не было возможности уехать».
«В июне 2014 года мы с семьей уехали из Макеевки к родственникам в Крым. Обстановка в городе была напряженная, а мы хотели побыть в тишине. Мы должны были провести в Крыму две недели, но когда наступил август, я спросила у родителей, вернемся ли мы. Мама ответила, что вернемся, но сначала запишемся в новую школу. Так я поняла, что мы окончательно переехали. Перед отъездом я даже не попрощалась с друзьями. У нас оборвались контакты, и я их потеряла.
Конечно, родители правы, лучше жить там, где нет танков и постоянных взрывов, но меня не спросили, просто поставили перед фактом.
Я попала в школу, где в классе нужно было выбирать с кем дружить. В классе, куда я попала, было три группы, враждовавшие между собой. Примкнешь к одним-другие начинают тебя ненавидеть. В родной школе был дружный коллектив, а тут меня спрашивали, почему я одеваюсь так, а не иначе. Я чувствовала полную никчемность, было ощущение, будто я не на своем месте. Весь год гуляла с собакой и читала.
Даже когда я поступила и уехала в Питер, еще год жила замкнуто. До сих пор желание уехать из России колоссальное, словно обида осталась за вмешательство в конфликт на Донбассе.
Когда родители переехали в Москву, оказалось, что документы, которые были оформлены при переезде в Крым, недействительны. Их нигде не принимали, моя мама меняла документы три года, а у меня миграционная карта и временная регистрация до сих пор. Продлевать их – большая проблема: везде очереди, крики, раздраженные люди. Я перетерплю, но останусь со своим паспортом. Это моя позиция.
Последний раз я была в родном городе этим летом, когда забирала собаку, которую мы там оставили [при переезде – прим.ред.]. Люди ужинают на улице среди вещей, которые они вынесли из своих разрушенных домов. Атмосфера приближающегося конца, никто не будет ничего восстанавливать. Мне до сих пор больно за тех, у кого не было возможности уехать».
Игорь Черепанов, продавец в магазин, 28 лет, живет в Санкт-Петербурге:
«Из Донецка мы переехали в 2014 году, в связи с политической ситуацией, у родителей уже были большие проблемы с финансами, работой. Отец – фотограф, его бизнес загибался, пришло понимание, что нужно уезжать. Родители были пророссийски настроены, стали жертвами пропаганды, смотрели постоянно российские телеканалы, а я был на стороне Украины. Тогда казалось, что есть шанс присоединения Украины к Европе. В действительности, его, конечно, и не было.
Когда все началось, родители уже сделали большую часть документов, меня тоже тянули за собой в Россию. А я был молодой, ко всему несерьезно относился, в голове – ветер, а в городе сирены, взрывы, над головой истребители летали. Звуки, которые в тебе животный страх пробуждают, заставляют паниковать. У меня тогда еще девушка была, большая любовь, очень боялись расставания. Но отношения сохранить не удалось, я не считаю общение на расстояние полноценной заменой реальному, да и предательство было, после которого я сильно вообще в людях разочаровался. Мы переехали в Иркутск, потому что по программе переселения, ты переезжаешь в определенный город, и тебе дают «подъемные». К примеру, при переезде в Питер или Москву-ничего не дают, но чем дальше город, тем больше суммы. С документами сложности были и до сих пор остаются. Это бесконечная волокита, нужно часами стоять в очередях в МФЦ, и то не факт, что получится вид на жительство сделать. Все документы мы делали около двух лет. Даже сейчас возможность съездить домой есть, но есть и вероятность, что из страны не выпустят, в армию заберут.
Тем более, сейчас переехал в Питер, и чувствую себя очень комфортно, тут нет той тьмы, что везде в Иркутске, дома. Людей, которые смотрят исключительно себе под ноги. Все время, что я жил в Иркутске-огромный стресс, у меня до сих пор травма. Только в Питере почувствовал себя вновь живым человеком, каким был до Майдана и переезда. Я вообще словно потерял себя, не понимал кем я был и кем стал, очень тяжело в этом плане было.
Но с родителями не виделся с момента переезда, около года, созваниваемся по Skype, поддерживаем общение. И я очень рад, что во время всех волнений не поссорился с ними, поддержал решение о переезде. Условно, мог бы остаться, никуда не переезжать, но разорвать отношения с родителями. Знаю многих, кто так сделал. Я выбрал другой путь, пожертвовал, можно сказать, временем своей жизни, но с семьей все хорошо. Мы проводили много времени вместе, ремонт в квартире сделали своими руками, родители ипотеку взяли. Мы очень сблизились за время в Иркутске, я раньше часто разочаровывал родителей, был не самым прилежным сыном, но тут словно вернулось доверие. Но и это лишь один из аспектов. Понятия не имею какой была бы жизнь, если бы я остался в Донецке. Опыт переезда длительный и очень травмирующий. Но любой негативный опыт в каком-то смысле является положительным. Я многое узнал, увидел Ольхон и море красивых мест, но прозябал на заводе, в ужасном городе. Не могу сказать, что такой опыт необходим каждому. Но появляется понимание, что такое реальная жизнь в России, а не в Москве».
«Из Донецка мы переехали в 2014 году, в связи с политической ситуацией, у родителей уже были большие проблемы с финансами, работой. Отец – фотограф, его бизнес загибался, пришло понимание, что нужно уезжать. Родители были пророссийски настроены, стали жертвами пропаганды, смотрели постоянно российские телеканалы, а я был на стороне Украины. Тогда казалось, что есть шанс присоединения Украины к Европе. В действительности, его, конечно, и не было.
Когда все началось, родители уже сделали большую часть документов, меня тоже тянули за собой в Россию. А я был молодой, ко всему несерьезно относился, в голове – ветер, а в городе сирены, взрывы, над головой истребители летали. Звуки, которые в тебе животный страх пробуждают, заставляют паниковать. У меня тогда еще девушка была, большая любовь, очень боялись расставания. Но отношения сохранить не удалось, я не считаю общение на расстояние полноценной заменой реальному, да и предательство было, после которого я сильно вообще в людях разочаровался. Мы переехали в Иркутск, потому что по программе переселения, ты переезжаешь в определенный город, и тебе дают «подъемные». К примеру, при переезде в Питер или Москву-ничего не дают, но чем дальше город, тем больше суммы. С документами сложности были и до сих пор остаются. Это бесконечная волокита, нужно часами стоять в очередях в МФЦ, и то не факт, что получится вид на жительство сделать. Все документы мы делали около двух лет. Даже сейчас возможность съездить домой есть, но есть и вероятность, что из страны не выпустят, в армию заберут.
Тем более, сейчас переехал в Питер, и чувствую себя очень комфортно, тут нет той тьмы, что везде в Иркутске, дома. Людей, которые смотрят исключительно себе под ноги. Все время, что я жил в Иркутске-огромный стресс, у меня до сих пор травма. Только в Питере почувствовал себя вновь живым человеком, каким был до Майдана и переезда. Я вообще словно потерял себя, не понимал кем я был и кем стал, очень тяжело в этом плане было.
Но с родителями не виделся с момента переезда, около года, созваниваемся по Skype, поддерживаем общение. И я очень рад, что во время всех волнений не поссорился с ними, поддержал решение о переезде. Условно, мог бы остаться, никуда не переезжать, но разорвать отношения с родителями. Знаю многих, кто так сделал. Я выбрал другой путь, пожертвовал, можно сказать, временем своей жизни, но с семьей все хорошо. Мы проводили много времени вместе, ремонт в квартире сделали своими руками, родители ипотеку взяли. Мы очень сблизились за время в Иркутске, я раньше часто разочаровывал родителей, был не самым прилежным сыном, но тут словно вернулось доверие. Но и это лишь один из аспектов. Понятия не имею какой была бы жизнь, если бы я остался в Донецке. Опыт переезда длительный и очень травмирующий. Но любой негативный опыт в каком-то смысле является положительным. Я многое узнал, увидел Ольхон и море красивых мест, но прозябал на заводе, в ужасном городе. Не могу сказать, что такой опыт необходим каждому. Но появляется понимание, что такое реальная жизнь в России, а не в Москве».
Что почитать еще?