02 февраля/ 2021
«Мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства»
После событий лета 2020 года многие белорусы покидают родину в поисках лучшего места. Наталья – одна из тех, кто решился уехать из страны. Уже второй месяц они с сыном Амадеем живут в Турции. В своем блоге в Инстаграм Наталья честно рассказывает обо всем, что происходит в ее жизни: начиная от отношений с «датским принцем», заканчивая участием в митингах.
Жизнь в «мышеловке»
«Мне кажется, подсознательно я понимала, что рано или поздно уеду из Беларуси, и это точно не было бы связано с политической ситуацией в стране. Наверное, я выросла из своего города, и мне стало там тесно и совсем неуютно. Когда твоя жизнь целых пять лет была на две страны, между Беларусью и Данией, перестаешь воспринимать многие вещи дома: менталитет, образ и качество жизни. Все как будто не твоё и чужое. Хотелось другого, нового уклада. Политическая ситуация просто подстегнула сделать это сейчас.
У меня пропало ощущение собственной безопасности, и интуиция подсказывала уезжать. С каждым днём моя страна становилась мышеловкой, и дверца в ней рано или поздно могла захлопнуться. Плюс каждодневные новости, после чтения которых ты понимала, что адаптируешься к абсурдной бесконтрольной ситуации, а это неправильно. С момента принятия решения и до отъезда у меня было два месяца. Я долго сомневалась, правильный ли мой выбор, но когда купила билеты нам с сыном, то пути назад уже не было.
Я участвовала в женских маршах и маршах по выходным. Страха не было. Может, я отчаянная, или во мне живет чувство справедливости. Были [случаи, когда меня] могли арестовать за выходы на мирные митинги, публикацию постов, репосты, съёмку ОМОНа, присутствие в эпицентре событий в день инаугурации Лукашенко на Немиге, да и за просто брошенное слово или несогласие с нынешней властью.
Вы знаете, наверное, уже [я не вернусь в Беларусь]. У меня нет, как у многих эмигрантов, чувства ностальгии по родине. Минск я по-прежнему люблю, но уже на расстоянии. С режимом Лукашенко страна все больше и больше тонет в болоте, а в него возвращаться не хочется. Я не вижу уже страну такой, как раньше, и близкой мне по сердцу. Она вся изрезана чиновниками и властями. Беларусь отбросило на 15-20 лет назад, и кто бы ни пришёл к власти, восстанавливать её придётся примерно столько же. У меня нет времени столько ждать. Чтобы что-то изменилось, нужно встряхнуть страну и испугать власть. Можно сесть одномоментно всем дома, не выходить на работу, не оплачивать счета. Но все боятся сделать себе хуже, не понимая, что если так не сделать, хуже будет потом.
[Светлана] Тихановская - далеко не политик. Она жена, мать, домохозяйка. Когда ее три часа удерживали, и после этого она покинула страну, никто не знал о причинах, но догадывались, что перед ней стоял выбор. Она боец, хоть и под давлением. Ни один из кандидатов мужчин не достиг того, что сделала эта женщина.
После переезда в Турцию новости в Телеграм-канале я открыла спустя десять дней, бегло читала их в Инстаграм. Организовывать быт в чужой стране без знания языка, параллельно работая, решать одновременно тысячу разных для тебя вопросов в данный момент и при этом вести блог — энергозатратно. Поэтому мои публикации о Беларуси естественно прекратились. Я публиковала важную для людей информацию о возможном переезде в Турцию, ведь её [Турцию] никто не рассматривал. Новости [из Беларуси] мне прилетают от подписчиков, даже если откладываешь их прочтение или в силу занятости не успеваешь следить. Но в первую очередь сейчас – моя жизнь и адаптация в чужой стране».
«Мне кажется, подсознательно я понимала, что рано или поздно уеду из Беларуси, и это точно не было бы связано с политической ситуацией в стране. Наверное, я выросла из своего города, и мне стало там тесно и совсем неуютно. Когда твоя жизнь целых пять лет была на две страны, между Беларусью и Данией, перестаешь воспринимать многие вещи дома: менталитет, образ и качество жизни. Все как будто не твоё и чужое. Хотелось другого, нового уклада. Политическая ситуация просто подстегнула сделать это сейчас.
У меня пропало ощущение собственной безопасности, и интуиция подсказывала уезжать. С каждым днём моя страна становилась мышеловкой, и дверца в ней рано или поздно могла захлопнуться. Плюс каждодневные новости, после чтения которых ты понимала, что адаптируешься к абсурдной бесконтрольной ситуации, а это неправильно. С момента принятия решения и до отъезда у меня было два месяца. Я долго сомневалась, правильный ли мой выбор, но когда купила билеты нам с сыном, то пути назад уже не было.
Я участвовала в женских маршах и маршах по выходным. Страха не было. Может, я отчаянная, или во мне живет чувство справедливости. Были [случаи, когда меня] могли арестовать за выходы на мирные митинги, публикацию постов, репосты, съёмку ОМОНа, присутствие в эпицентре событий в день инаугурации Лукашенко на Немиге, да и за просто брошенное слово или несогласие с нынешней властью.
Вы знаете, наверное, уже [я не вернусь в Беларусь]. У меня нет, как у многих эмигрантов, чувства ностальгии по родине. Минск я по-прежнему люблю, но уже на расстоянии. С режимом Лукашенко страна все больше и больше тонет в болоте, а в него возвращаться не хочется. Я не вижу уже страну такой, как раньше, и близкой мне по сердцу. Она вся изрезана чиновниками и властями. Беларусь отбросило на 15-20 лет назад, и кто бы ни пришёл к власти, восстанавливать её придётся примерно столько же. У меня нет времени столько ждать. Чтобы что-то изменилось, нужно встряхнуть страну и испугать власть. Можно сесть одномоментно всем дома, не выходить на работу, не оплачивать счета. Но все боятся сделать себе хуже, не понимая, что если так не сделать, хуже будет потом.
[Светлана] Тихановская - далеко не политик. Она жена, мать, домохозяйка. Когда ее три часа удерживали, и после этого она покинула страну, никто не знал о причинах, но догадывались, что перед ней стоял выбор. Она боец, хоть и под давлением. Ни один из кандидатов мужчин не достиг того, что сделала эта женщина.
После переезда в Турцию новости в Телеграм-канале я открыла спустя десять дней, бегло читала их в Инстаграм. Организовывать быт в чужой стране без знания языка, параллельно работая, решать одновременно тысячу разных для тебя вопросов в данный момент и при этом вести блог — энергозатратно. Поэтому мои публикации о Беларуси естественно прекратились. Я публиковала важную для людей информацию о возможном переезде в Турцию, ведь её [Турцию] никто не рассматривал. Новости [из Беларуси] мне прилетают от подписчиков, даже если откладываешь их прочтение или в силу занятости не успеваешь следить. Но в первую очередь сейчас – моя жизнь и адаптация в чужой стране».
Трудный выбор: чистая совесть или счастье детей?
«Я знала, что мне будут кричать о предательстве [родины], но, как сказала американская писательница Кэтлин Норрис: «если у вас есть дети, больше у вас уже ничего нет». Я сделала свой выбор в пользу детей.
[Мои дочери, Каролина и Доминика] - студентки польских вузов. В Польшу легко бы получилось [переехать], будь мое на то желание. Но сравнивая качество жизни, я рада, что сделала выбор в пользу жизни у моря. [Дочери отнеслись к переезду] положительно, и, так как я не привязана к месту работы, поддержали. [Для них] я рассматривала только образование в Европе. Сложилось негативное отношение к школам в Беларуси, начиная от бесконечных поборов, заканчивая самим процессом обучения. У учителей 90% времени уходит на секретариат в прямом смысле слова, а не на обучение детей.
7 класс мы [Амадей] в онлайн-школе. Что будет в следующем году, я не знаю. Как и не знаю, останемся ли мы здесь или куда-то рванем дальше. Если останемся здесь, то будем пробовать турецкую школу, но интуиция подсказывает, что этого не случится. Случится новый переезд и, возможно, в Европу.
[Родителей о переезде] я предупредила за несколько дней до вылета, и так как между нами нет тесной связи, то и скучать не приходится. В будущем я планировала их приезд, но в связи с многочисленными ограничениями сейчас это не представляется возможным. Моя единственная близкая на данный момент подруга [живет] с семьей в Минске. Если по какой-то причине они не смогут оставаться в Минске, то будут уезжать в Россию. Со всеми остальными я на связи всегда. Благо XXI век, и можно спокойно общаться».
Новый дом
«Я была во многих регионах Турции: Калкан, Каш, Олюдениз, Фетхие, Анталия, Стамбул. Началось все с блогерских туров, а привело к переезду. У меня было примерное понимание, куда я еду: климат, еда, атмосфера.
Европа не подходила [для переезда]. Везде может быть только один сценарий: работа, брак или учеба. В Турции легко получить вид на жительство: достаточно снять жилье на длительный̆ срок. Алания - одна из самых дешевых и в сравнении с другими, где нет бешеного ритма жизни и сильно замедленного движения, все в меру. Плюсом стала и жизнь здесь многих знакомых блогеров. Я рассматриваю здесь покупку квартиры как для жизни, так и для инвестирования, но вместе с тем нет абсолютной уверенности, что это окончательно моё место.
Я живу в русском районе Махмутлар в Алании среди местных. Отсюда десять минут пешком до моря, до гор и того меньше. Все это я вижу каждый день из панорамных окон своего нового дома, и это удивительно! Мне здесь легко и комфортно, несмотря на язык. Многие, правда, не понимают, как я, православная, смогла переехать в мусульманский мир и мириться с их традициями, но традиции и обычаи мусульман во многом связаны со сферой семьи и быта. У меня же нет ни семьи, ни быта с ними. А вообще, мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства».
«Я знала, что мне будут кричать о предательстве [родины], но, как сказала американская писательница Кэтлин Норрис: «если у вас есть дети, больше у вас уже ничего нет». Я сделала свой выбор в пользу детей.
[Мои дочери, Каролина и Доминика] - студентки польских вузов. В Польшу легко бы получилось [переехать], будь мое на то желание. Но сравнивая качество жизни, я рада, что сделала выбор в пользу жизни у моря. [Дочери отнеслись к переезду] положительно, и, так как я не привязана к месту работы, поддержали. [Для них] я рассматривала только образование в Европе. Сложилось негативное отношение к школам в Беларуси, начиная от бесконечных поборов, заканчивая самим процессом обучения. У учителей 90% времени уходит на секретариат в прямом смысле слова, а не на обучение детей.
7 класс мы [Амадей] в онлайн-школе. Что будет в следующем году, я не знаю. Как и не знаю, останемся ли мы здесь или куда-то рванем дальше. Если останемся здесь, то будем пробовать турецкую школу, но интуиция подсказывает, что этого не случится. Случится новый переезд и, возможно, в Европу.
[Родителей о переезде] я предупредила за несколько дней до вылета, и так как между нами нет тесной связи, то и скучать не приходится. В будущем я планировала их приезд, но в связи с многочисленными ограничениями сейчас это не представляется возможным. Моя единственная близкая на данный момент подруга [живет] с семьей в Минске. Если по какой-то причине они не смогут оставаться в Минске, то будут уезжать в Россию. Со всеми остальными я на связи всегда. Благо XXI век, и можно спокойно общаться».
Новый дом
«Я была во многих регионах Турции: Калкан, Каш, Олюдениз, Фетхие, Анталия, Стамбул. Началось все с блогерских туров, а привело к переезду. У меня было примерное понимание, куда я еду: климат, еда, атмосфера.
Европа не подходила [для переезда]. Везде может быть только один сценарий: работа, брак или учеба. В Турции легко получить вид на жительство: достаточно снять жилье на длительный̆ срок. Алания - одна из самых дешевых и в сравнении с другими, где нет бешеного ритма жизни и сильно замедленного движения, все в меру. Плюсом стала и жизнь здесь многих знакомых блогеров. Я рассматриваю здесь покупку квартиры как для жизни, так и для инвестирования, но вместе с тем нет абсолютной уверенности, что это окончательно моё место.
Я живу в русском районе Махмутлар в Алании среди местных. Отсюда десять минут пешком до моря, до гор и того меньше. Все это я вижу каждый день из панорамных окон своего нового дома, и это удивительно! Мне здесь легко и комфортно, несмотря на язык. Многие, правда, не понимают, как я, православная, смогла переехать в мусульманский мир и мириться с их традициями, но традиции и обычаи мусульман во многом связаны со сферой семьи и быта. У меня же нет ни семьи, ни быта с ними. А вообще, мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства».
Что почитать еще?